ГЛАВА 1. ТВОРЧЕСТВО И РУТИНА

ИЛИ НОВОЕ И СТАРОЕ.

                                                                                                     «Все умное было уже передумано.

                                                                                                     Надо только попытаться обдумать

                                                                                                     это еще раз».

                                                                                                                                             И.Гете

Эти два исконных, непримиримых врага немедленно вступают в борьбу, как только где-то встретятся. А встречаются они везде: и в частной, и в общественной жизни, в науке и искусстве, в политике и педагогике, философии… в возвышенном и низменном. Везде мы найдём прогрессивный элемент в борьбе с консервативным. Рутина хочет покоиться в привычных креслах, а там, где этого нельзя, то двигается не иначе, как по проторенным дорожкам. Она хочет думать привычные думы, мерить на установленный аршин, верить признанным авторитетам, вообще руководствоваться тем, что освящено временем. Наоборот, творчество вечно стремится вперед, ему не сидится в привычных креслах, его манит в сторону от проторенной дороги в тернистые чащи неизведанного: оно развенчивает авторитеты и доверяет только своему чутью, оно верит в свои силы и охотно увлекается неудержимым колесом времени. И что такое время для того и другого? Для рутины это высшая санкция того, что существует, а для творчества – высшая санкция того, что должно прийти. 

Творчество говорит: «Вы погрязнете в тине обветшалых форм и норм». А рутина утверждает: «Вы заблудитесь в лесу нововведений, не проверенных и вредных». И оба правы: нововведения необходимы, но необходима и проверка их состоятельности.

В самом деле, когда говорят о борьбе нового со старым, то говорящие обыкновенно примыкают к одной из сторон. Но в судебном процессе стороны не могут быть судьями…

Существует только один авторитет превыше всяких других – авторитет самой жизни, и в деле нововведений сама жизнь должна сделать отбор. Если только «новое» не заведомый абсурд, не мешайте его введению и смело положитесь на суд жизни…

Если новое мелко и неважно, то оно обыкновенно и не встречает никакой вражды. И наоборот, чем сильнее эта вражда, тем значительнее новое, и тем сильнее, значит, угрожает старому…

Мы пока ограничиваемся лишь общими замечаниями. Когда новое вступает в ряды старого, то, по общему правилу, все места заняты старым, а новое должно себе место завоевать. Старое сопротивляется и подвергает новое строгому искусу. Нет того препятствия, той клеветы, тех козней, коим бы новое не подвергалось. И оно должно выйти победителем из этого горнила испытания. Тогда только новое докажет уже на деле, что оно целесообразно и своевременно, а только такое новое и заслуживает распространение. Если же оно не выдержало искуса жизни, то, значит, оно слабо, не нужно или несвоевременно, и поистине мир в нем ничего не потеряет.

Те, кто сокрушается об испытаниях, которым подвергаются нововведения, обыкновенно забывают: то, что еще не очень старо, когда-то было ново и подвергалось тем же испытаниям, прошло через тот же искус и на деле доказало свою жизненность. Вот почему старое вправе требовать от нового того же доказательства.

Усвоив для себя такой беспристрастный взгляд и оглядываясь на историю культуры, видишь, что рутина и творчество не враги, а сотрудники и взаимно дополняют друг друга, как черное и белое, как выпуклое и вогнутое, день и ночь, север и юг, плюс и минус, вдыхание и выдыхание. Посмотрите на работу паровой машины: поршень ходит взад и вперед, и, благодаря этому, маховик вращается и производит полезную работу. Совершенно так же вращают колесо прогресса эти два врага по наружности и сотрудника по существу: творчество и рутина, прогрессивный и консервативный элементы в общественных явлениях.

Но это еще не все. Рутина немыслима без творчества, как и творчество немыслимо без рутины. Рутине надо, чтобы было что-нибудь, к чему можно прицепиться и чего держаться. А это последнее дается творчеством. Наоборот, творчество требует рутины для своего проведения в жизнь. В самом деле, творчество  - это не то, что придумал новую думу и делу конец. Не конец, а только начало: мысль-то надо проводить в жизнь, вооружаясь рутиной в борьбе с рутиной же… (Стр. 18-21)

ГЛАВА 2. ГРАНИЦЫ

ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ТВОРЧЕСТВА.

Творчество человека есть только продолжение творчества природы. Как то, так и другое составляют один ряд, не прерывающийся никогда и нигде, ибо творчество есть жизнь, а жизнь есть творчество.

Для человека творчество начинается с того момента, как он сам появился на свет, т.е. родился. Сейчас же начинается ряд воздействий на него снаружи, ряд, не прекращающийся уже в течение всей жизни человека… (Стр. 21-22)

ГЛАВА 3. ТВОРЧЕСТВО В ИСКУССТВЕ.

…Искусство преследует своей целью создание красоты. Однако, ввиду того, что философы слишком между собой расходятся в толковании понятия «красота» и не нам их примирять, мы вовсе откажемся от этого толкования искусства, а скажем так: искусство имеет своей целью доставлять нам эстетическое наслаждение. Это более понятно… То, чем любуешься – это и доставляет эстетическое наслаждение… (Стр. 26)

…Художник творит «бессознательно», а иногда даже наперекор своему намерению. Гоголь хотел в «Мертвых душах» только пошутить, а довел и себя, и Пушкина до слез. (Стр. 27)

«Понимание» есть своего рода творчество – это мы видим в жизни на каждом шагу, если дадим себе труд вглядеться. Предположим, что вы, читатель, не юрист по профессии и что вы присутствуете при разговоре двух адвокатов друг с другом. Держу пари, что не поймете и половины того, что они намеками сообщают друг другу. А они отлично друг друга понимают. В этом лежит тайна всякого «технического», вернее, «профессионального» языка: слова мгновенно, без усилия, вызывают в душе слушателя сложные сложные представления координированных вещей и действий…

Сделайте такой опыт. Напишите на бумажке какое-нибудь слово не полностью, пропустив некоторые буквы, и предложите людям разных профессий его прочесть. Прочтут разное. Например, напишите так: под о ный. Ученый прочтет «подробный», прокурор прочтет «подложный», врач – «подкожный», кучер – «подножный», моряк – «подводный», бондарь – «поддонный», пастух – «подгонный», строитель колодцев – «подсосный», архитектор – «подпорный», инженер – «подкосный», кузнец – «подковный», секретарь крестьянского банка – «подворный». (Стр. 29-30)

Библиографическая ссылка:

Энгельмейер П. Теория творчества. – М.: ТЕРРА – Книжный клуб, СПб.: Северо-Запад, 2009.

Пост Скриптум

Книга в первоначальном варианте была написана ещё в дореволюционное время, но многие цитаты из неё звучат на редкость современно, не так ли ?